Есть в жизни у каждого человека период, когда от него ровным счетом ничерта не зависит: тут вам и отсутствие физических сил, и недоразвитость (повезет, если только пока) мозга, и психическая каша несистематизированных идеалов, и отстутсвие жизненного опыта, и банальное отсутствие денег в этой самой жизни.

Детство.

Слово, вызывающее у меня одновременно и дикое омерзение, и отчаянную надежду. Надежду на то, что такого дерьма больше никто и никогда в мире не увидит. Пост явно будет тяжелым, поэтому либо советую вам сесть поудобнее и задвинуть жалость подальше на полку, либо эту самую жалость взять и тихонечко дезертировать — явно будет тяжело читать.

Так уж случилось в моей жизни, что мне не повезло. Видимо, когда боги отмеряли всем нерожденным детям удачу полной горстью, я самозабвенно любовалась райскими кущами? Не знаю. Но я родилась у психически нездоровых людей.

Прямо со старта все стремилось к форме шара, чтобы катиться к хуям.

Что мы имели на тот далекий год? 22-летнюю неотягощенную принципами мадам с задержкой развития (на уровне примерно 13-летнего подростка со всеми вытекающими) и вспышками ярости (ах да, еще она нарцисс) и 24-летнего алкоголика и садиста. На второй день знакомства «случилось чудо и бог дал им ребеночка». Вот уж точно мерзкая фраза. Но она решила, что ребенок — точно то, чего ей в жизни не хватало. Потом, правда, она передумает и заявит, что лучше бы сделала аборт, но это позже.

Как бы это ни было удивительно и странно, но далее новоиспеченная la maman узнала, что если угрозами заставить на себе жениться военного упыря, то он будет, мягко скажем, не очень этому рад. Классика, пил-бил. С проклятиями и ругательствами вернувшись в отчий дом она то-ли от обиды, то-ли от «а что люди скажут» с утроенной силой ринулась восстанавливать свою общественную жизнь.

Любишь казаться идеальной — значит, и мать ты идеальная. А какой ребенок у идеальной матери? Явно не такой. Несложно догадаться, что детей как из палаты мер и весов не бывает. Все они почему-то совсем не хотят учиться неинтересным штукам, слушать чужих дядь и теть, носить неудобную одежду и еще целую кучу неинтересной возни совершать.

Такое чувство, что вроде бы ребенок хороший — но при этом вот не дотягивает он до звезды. А идеальная мать такого допустить не могла никак. И вот ей в голову стукнула потрясающая мысль: можно же переделать! А так как мадам была кинологом, действовать решила привычными методами. То есть болью и страхом.

Самое яркое воспоминание такого рода из раннего детства приходится примерно на четвертый год моей жизни. Тогда меня готовили к конкурсу и я должна была танцевать в дурацком платье бабочки с капроновыми крыльями. То-ли душа к танцам уже тогда не лежала. то-ли звезды не так сошлись на первую репетицию… В общем, я часто ошибалась и не могла заставить себя улыбаться. Помню, как ее рука вцепилась в волосы. Знаете, неприятное ощущение, особенно когда длинными ногтями по коже дерут при этом. Как она била меня, держа за волосы, и кричала, что бабочки живут один день, они умирают и поэтому всегда должны улыбаться. От боли я кричать не могла (вот уж повезло еще и низкий болевой порог иметь), но в память это врезалось наглухо. Тогда же я узнала, что такое смерть. Смешно, что детский страх смерти у меня никогда не появлялся. Но с того дня я улыбаюсь, когда мне особенно плохо. Вот этой мерзкой сценической улыбкой. Врезалось намертво. И сцену не люблю.Хотя в том конкурсе я вроде как победила. Первое место от жюри и второе по призу зрительских симпатий… Но она сказала, что я ее разочаровала. Не понравилась зрителям.

Помню, как перед походом в гости она изобрела очередной блестящий способ воспитания: «если ты не будешь вести себя хорошо, то я наложу на себя руки!». Для очень тихого ребенка, который рад бы сидеть просто с книжкой, это было как землю под ногами потерять. Способ оказался результативный: две недели я молчала и все время сидела на диване, положив руки на коленки. Можете представить, что было в голове шестилетней девочки. Когда ба все-таки допыталась, что произошло, был скандал страшный. Я в тот день нашла в квартире укромное местечко, где меня нельзя было найти: небольшая щель между спинкой дивана и радиатором. Вот там я сидела, сжавшись, пока снаружи происходило что-то кошмарное.

Был еще случай, когда ее второй муж оказался выпнут из дома и стал меня преследовать. Караулил по утрам у школы и пытался уговорить меня, чтобы я повлияла на мать и вернула его домой. А я боялась, что вот сейчас он тоже выйдет из себя и мне опять достанется, или просто закинет в машину и куда-то увезет… Поэтому вела себя «хорошо»: кивала, улыбалась, называла папой… Рассказала матери о том, что он меня караулит и я его боюсь — меня побили и назвали предательницей. Тогда я уже не удивлялась. Мне было 9 и я уже успела понять, куда меня занесло.

Школьные годы чудесные… Ммм… Ненавижу.

Как можно понять, идеальной я и в школе не стала, хотя в тому моменту «без пиздюлей как без пряников» вполне себе точно описывало мою жизнь. Я не училась на отлично, не умела сама рисовать для конкурсов и при этом была жутко нескладной. Для «идеальной» матери это было пыткой. И тогда она стала идти прямо совсем уж по жести.

Помимо уже невпечатляющих побоев и унижений несколько случаев кажутся даже не более травмирующими, а более опасными. Вот тогда я была гораздо ближе к праотцам, чем когда бы то ни было. За то, что я сняла куртку на улице, она набрала ванну крутого кипятка и заставила лежать в ней. Хотя, конечно, крутой кипяток был не то чтобы прям крутым — но попробуйте хотя бы минуту подержать руку в струе только горячей воды. По санпинам там не менее 60 градусов. Я в такой воде до сих пор могу получить ожог (Саймон неоднократно становился свидетелем, это просто ад какой-то). Я помню, как пыталась встать из воды, а она снова и снова меня в нее макала, как потом ба долго лечила мне ожоги… Еще был случай, когда я потеряла пластиковую линейку. Знаете, самые простые 15-сантиметровые куски дешманского пластика? Вот после того случая у меня остались шрамы до сих пор. На ее крики с другого двора ба с дедом примчались и еле меня отбили у нее. От ремня была разбита вся кожа, я даже стоять не могла. Болевой шок. Третий раз был одним из последних… Первая моя тройка в четверти. Тогда она просто душила меня, пока я не стала терять сознание. А потом бросила на пол и снова избила.

В школе одноклассники часто не понимали, откуда у меня черные синяки и кровь на спине, бедрах… Но потом уже видели сами. Одна даже помогала мне кровь с лица и волос смывать перед выступлением, очень испугали ребенка…

Была еще ситуация, когда я согласилась поехать с ней в отпуск. Она не нашла свой телефон и решила, что я потеряла его, и дальше пару часов весело колошматила меня в коридоре отеля. Видимо, особенно ей нравился звук, возникающий при многократном прикладывании моего лба в мраморному полу отеля. Мдэ. Телефон, кстати, у нее в сумке был.

При всем этом я знала некоторые правила, которые не защищали, но немного снижали риски: не смотри в глаза, не плачь, молчи и, главное, ни в коем случае не сопротивляйся. За попытку закрыть лицо руками или позвать на помощь избивала она с каким-то особым остервенением, прям изо всех сил. В какой-то момент, естественно, моя кукуха слетела с предохранителя. Чуство боли отошло куда-то на задний план, я уже не боялась. Привыкла. Тогда был мой первый депрессивный эпизод, тогда же от отчаяния я ушла в агрессию. Думаю, любой зверек, загнанный в угол, в какой-то момент сам бросается на нападающего. Я не была исключением. И тогда она стала уже бояться распускать руки. По крайней мере настолько сильно. Можно было вытерпеть, в общем.

Саймон даже застал по видеосвязи такие случаи. Мы тогда еще по скайпу общались. Было… стыдно, честно говоря. Что он эту мерзость увидел.

Кстати, тема с Саймоном вообще интересная. Она его ненавидит наглухо. Настолько, насколько вообще возможно человека ненавидеть. А шутка крайне простая: он помог мне от нее сбежать. У нее была потрясающая мечта: выдать меня замуж за кого побогаче, чтобы он ее обеспечивал. А я выкрала у нее свой отобранный паспорт и дала деру на другой конец страны к студенту без гроша в кармане. Не дочь, а разочарование, ей богу.

Тогда прилетать стало уже брату. Вот для него это было полной неожиданностью… Хотя я пыталась. Видят боги, пыталась наладить это. Даже после побега общалась с ней, объясняла, почему, как мне было… Она рыдала и клялась исправиться, обещала, что больше никогда руку не поднимет, и брата не тронет. Я даже переехать с Саймоном обратно решилась.

Дура.

Знаете, когда я поняла, что она никогда не изменится? Когда услышала очень знакомый, полный реального ужаса, крик. У меня из рук выпало все, что я держала. Сама не помню, как за полсекунды я преодолела полквартиры и оказалась между ней и братом. Я закрывала собой брата, которого всю жизнь вроде бы как ненавидела (хотя теперь понимаю, что просто завидовала, что его не били), от женщины, которую всю жизнь боялась до слез, даже когда уже жила не с ней. У нее был очередной приступ ярости, но в тот раз я смогла сама напугать ее и заставить сесть молча. Помогла брату разобраться с уроками. А потом пришла домой и напилась как последняя тварь. С того дня во мне перегорели остатки родственных чувств. Да вообще многое во мне перегорело.

Я поняла, что хоть она и имеет беды с башкой, она остается человеком: уже ни разу не больше меня, не сильнее, не страшнее. Из нас двоих уже я стала куда более пугающим созданием. Не было смысла пытаться говорить с ней, общаться как-то… Безнадежно. Все это с самого начала смысла не имело. Мне нужно было еще в детстве не побояться и заявить в органы опеки. Может быть, тогда у меня не было бы кучи шрамов, сломанного носа, тремора конечностей, падающего зрения, проблем с ментальным здоровьем и целой кучи такого дерьма?

Мы вернулись в Ярославль. Я полностью сменила ФИО, взяла фамилию и отчество деда. Воспитывали меня по факту ба с дедом, они же старались защищать от этого ада хотя бы как-то, так что это было справедливо. Мы с ней не общаемся с момента изменения моих документов. У меня наконец-то хватило сил занести ее повсюду в черный список, вычеркнуть вообще из своей жизни. Она всем говорит, что я умерла. Патетично, вполне в ее духе.

Но цирк на этом прекращаться не планирует.

Собственно, к ситуации, благодаря которой я вообще села писать всю эту простыню.

Через брата она передала требование отправить ей на почту мои документы из колледжа, новые данные паспорта, свидетельства о рождении, справку о перемене имени и кучку других документов. Пособие получать ей хочется как малоимущей, для этого понадобилась информация о давно уже совершеннолетней дочери. 

Вот она, фантастическая наглость и где она обитает. Собственно, причин, по которой я отказываюсь ввязываться в это, несколько:

1) Я не хочу давать ей в руки никакие документы, связанные со мной. Она уж очень любит махинации с ними. Использовав материнский капитал, она с великой легкостью оставила меня без обязательной доли в квартире, подкупила работников ЗАГСа и незаконно получила на руки документ якобы по моему заявлению с использованием данных паспорта (а тут попробуй получи эти данные для заявления, блин). То есть может уехать на пару лет за такое. В общем и целом, мне та доля не сдалась, поэтому я решила игнорировать эту выходку и забила.

2) Она откровенно не должна получать пособия. Извиняюсь, но если покупаешь кота за 80 тысяч, значит, что логично, деньги у тебя есть. Завела стадо животных — корми сама, а пособия должны получать люди в реально сложной жизненной ситуации. Хочешь новую скотинку — иди работать. Тем более за свои доходы нужно платить налоги, именно поэтому официально она хочет считаться нищей. Право слово, человек не бедствует.

3) У меня нет нужных документов и не будет до сентября: админкорпус закрыт, все в отпуске давно. Доставать людей из отпуска я не намерена, тем более иронично вернуть ей ее же фразу: «не хочу напрягаться ради пособия». Речь тогла шла о том, что мне нужна была справка 2-НДФЛ ее, чтобы получать социальную стипендию. С деньгами у нас тогда совсем все плохо было, но она справку мне так и не дала. Даже смешно это.

4) Тут причина немного менее объективная и важная. Она знает, что у меня подозрения на опухоль в башке, нужно много денег на МРТ и обследования. Еще бы, благодаря ее стараниям и получилось это. Регулярные избиения головой о различные поверхности и три серьезных сотрясения в детстве ни для кого даром не проходят. Про итоги этого выше я писала… Но она никогда не сочла нужным помочь мне хотя бы копейкой на лечение, чтобы я не сдохла во время очередного приступа. Должна ли я после этого делать что-то для нее? Не думаю.

К чему весь этот страшный объем текста? К простому выводу: чем удобряешь, то и вырастет.

Хотя есть еще повод для размышления… Все это ведь происходило не в вакууме. Рядом были родственники, учителя, классные руководители, соседи, друзья, прохожие… Почему никто не остановил этот парад крови и синяков? Вопрос риторический.